Olga
30 ноября - «Давайте вспомним про войну»
«Давайте вспомним про войну»
Решение об эвакуации Большого театра в Куйбышев было принято на самом высоком уровне - в Государственном Комитете Обороны. Оно датировано 13 октября 1941 года и подписано Сталиным. В Куйбышев отправились все звезды оперы и балета – все единственные и все неповторимые. В их числе Владимир Владимирович Кудряшов.
Он служил артистом балета с первого до последнего дня пребывания театра в запасной столице - с октября 1941-го по июль 1943 года. А всего отдал Большому театру четверть века своей необыкновенной биографии. 28 июня 2020 года ему исполнилось 97 лет.
Из воспоминаний Владимира Владимировича:
ЭВАКУАЦИЯ
«14 октября 1941 года нас вызвали в Большой театр. Всю труппу - оркестр, балет, оперу. И сказали: послезавтра, в 11 утра, явиться на Казанский вокзал. Театр по распоряжению товарища Сталина эвакуируется в Куйбышев. Все необходимое собрать в один чемоданчик. Выступила балерина Лепешинская, она уже была знаменитая и пользовалась симпатией Сталина. Она сказала: «Я спросила товарища Сталина, что будет с Большим театром?» И он ответил: «Артистов Большого театра на фронт не брать. Они нам понадобятся после победы над Германией»
ТРЯПОЧНОЕ ОБЩЕЖИТИЕ
В Куйбышеве нас отвезли в тридцать вторую школу и поселили на втором этаже в классной комнате. Уже были подготовлены деревянные топчаны. Простынка, подушечка, одеяло. Солдатское, но теплое. Классные комнаты, площадью примерно тридцать квадратных метров, были разделены веревочными перегородками, на которых висели занавески. Таких «тряпочных» комнат в каждом помещении было порядка восемнадцати. В нашей комнате поселились артисты балета, одни мужчины. И вот так мы прожили двадцать два месяца, почти два года, до июля 1943–го, когда наша эвакуация закончилась.
ДЕНЬ АРТИСТА
Утром мы вставали в восемь – половину девятого. Что могли, завтракали. И минут сорок, пешочком, шли от 32-й школы, от улицы Полевой, до театра. Он размещался на площади Куйбышева, главной площади города, в здании с колоннами. Большая площадь, очень красивая, с памятником Куйбышеву. Сначала у нас было два урока у балетного станка. Потом обед. Кстати, буфет для артистов был бесплатный. Затем репетиция. Где-то с двух и до пяти. После репетиции дожидался вечернего спектакля, который в Куйбышеве всегда начинался в 19.30. В спектаклях я обычно был занят два-три раза в неделю. А в остальные вечера, когда было холодно, стоял в гардеробе, принимал пальто. Потому что не хватало гардеробщиков. И мы, молодые артисты, помогали. Куйбышев в это время фактически стал запасной столицей страны. Сюда были эвакуированы члены правительства, иностранные посольства, промышленные предприятия, редакции центральных газет. И все стремились побывать на спектаклях Большого театра. Поэтому мы принимали в гардероб и меховые шубы, и поношенные пальто, и много-много шинелей. Потому что на каждом спектакле были военные.
Поначалу в Куйбышеве шли концерты оркестра, а солисты исполняли отрывки из опер. Но все это было без грима и костюмов. Потому что поезд из Москвы с декорациями и реквизитом попал под бомбежку. Многое пришлось восстанавливать. Первым полноценным спектаклем Большого театра на куйбышевской сцене была опера «Иван Сусанин». Я танцевал там во втором акте. На балу у польского короля Сигизмунда исполнял сольные партии – краковяк и мазурку. «Иван Сусанин» шел несколько дней подряд. Потом балет «Бахчисарайский фонтан», опера «Травиата», балет «Лебединое озеро». Еще помню, что перед началом каждого спектакля исполнялся «Интернационал». «Интернационал» был тогда официальным гимном нашей страны. Его исполнял оркестр Большого театра. Весь зал вставал и пел.
Никаких жалоб на трудности быта у нас не было. Мы все понимали, что идет война. Люди занимались своим трудом. Была вера. Была абсолютная уверенность в том, что мы победим. Мы слушали радио, слушали сводки военные. В каждом классе, где мы жили, был репродуктор. Такая черная тарелка с голосом Левитана.
Самое тяжелое, что я вспоминаю, – это ночная зимняя дорога из театра. Минус сорок, метель. И вот мы после спектакля, держась друг за друга, чтобы не упасть, бредем из последних сил. А путь неблизкий – летом, в хорошую погоду, идти минут сорок. А тут темно, абсолютно ничего не видно, и обжигающий ветер, сбивающий с ног. С целью защиты от налетов немецкой авиации затемнение было полное. Но Куйбышев, слава Богу, ни разу не бомбили.
ТАНЕЦ СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ
Помимо основных спектаклей, мы провели в Куйбышеве очень много так называемых шефских спектаклей и концертов. На предприятиях, в госпиталях и школах. Почти восемьдесят лет прошло, но и сейчас мне тяжело вспоминать наши выступления в госпиталях. Русский танец, я помню, танцевал с партнершей в госпитале для больных с ампутированными конечностями. Там, где Маресьев лечился. Маленькая комнатка, пианино, совсем нет места для танца. И сидят бойцы – 25-30 человек. У кого-то рук нет, у кого-то – ног. Аплодировать не все могли. Но улыбались, кивали. Хотелось подойти, подбодрить их. Но нас предупредили: не надо вступать в разговоры, их это только расстроит. Или выступление в другом госпитале. Многие солдаты с повязками на глазах. Оперу-то они слушают, а как нам танцевать перед ними?
У нас в зале висел транспарант: «Большой театр – фронту». За время пребывания в Куйбышеве наш театр перечислил миллионы рублей в Фонд обороны, отправил сотни посылок на фронт. На деньги Большого театра, заработанные в эвакуации, были построены несколько самолетов и танков. Горжусь тем, что здесь был и мой вклад.
МЕДАЛЬ ЗА ВЗЯТИЕ БЕРЛИНА
3 мая 1945 года я танцевал у Рейхстага, над которым уже развевалось Знамя Победы. Накануне меня вызвали к начальству, и заведующий балетной труппой Сергей Владимирович Шашкин говорит: «Завтра шефская бригада отправляется в Берлин, вас включили в состав бригады, дело очень ответственное». На самолете в Берлин летели Марк Бернес, Лидия Русланова, Клавдия Шульженко, актеры Петр Алейников и Сергей Филиппов. Из Большого театра – бас Максим Михайлов и одна балетная пара – я с Сусанной Звягиной. Принимали нас очень тепло. Метрах в тридцати от Рейхстага свели два грузовика кузов к кузову с открытыми бортами, постелили ковры. Мы с Сусанной танцевали «Русский танец». Солдат и офицеров было даже не сотни, а тысячи. После концерта командующий восьмой гвардейской армии, которая заставила капитулировать берлинский гарнизон, генерал-полковник Василий Иванович Чуйков жал нам руки и даже памятные медали вручил. В театре потом ребята смеялись: «Володь, за что медаль? Ты что – воевал что ль? Ты же вроде все время с нами был?» Я говорю: «Воевал. Один день. В Берлине».
СПАСИБО, КУЙБЫШЕВ
Я обязательно должен сказать большое человеческое спасибо. Народу Куйбышева, людям Самары. Нам, артистам Большого театра, здесь помогали, нас поддерживали, к нам проявляли внимание и заботу. Нас звали в гости, угощали, чем могли. К нам приходили после спектаклей и благодарили. Причем просто незнакомые люди. Удивительная душевная щедрость, доброжелательность и интеллигентность были свойственны самарцам. И я всегда им буду благодарен. К сожалению, моих коллег по Большому театру уже никого нет в живых, но не сомневаюсь, что они бы присоединились к моим словам благодарности.»
(Родина, 2020, N 11 ; Свежая газета. Культура, 2020, 04 ноября.)
23 ноября - «Давайте вспомним про войну»
«Давайте вспомним про войну»
После окончания Великой Отечественной войны многие фронтовики вернулись к мирным занятиям. Ветераны и вчерашние работники тыла восстанавливали огромную страну, строили новые города и заводы. Один из таких ветеранов – Павловский Феликс Андреевич.
Война застала Феликса Павловского в Куйбышеве, где он после окончания ремесленного училища работал шлифовальщиком на 4-м ГПЗ. Когда по радио звучало страшное известие, у 16-летнего Феликса была только одна мысль: во что бы то ни стало – на фронт, защищать Родину. Тем более, что старший брат сразу ушел добровольцем. Но желание его осуществилось не сразу. Препятствий было два: непризывной возраст и учеба в ремесленном училище. А в тылу рабочие руки были нужны не меньше, чем фронту бойцы. Но все его мысли были на полях сражений. И через полгода все же рискнул: подкрался к составу с танками, спрятался на платформе под брезентом, а когда в Минске обнаружили совсем еще «зеленого» паренька, полного решимости драться с фашистами, – у бойцов рука не поднялась отправить Феликса обратно домой. Да и как отправишь через полстраны? После двухнедельных курсов молодого бойца попал Феликс в Люберцы. Распределили его в 73-й автополк в резерве Главнокомандующего. А поскольку полк этот был прикреплен ко 2-й танковой армии, судьба рядового Павловского была решена: пройти войну десантником на борту «Т-34».
На Первом Белорусском фронте под командованием Рокоссовского Феликс оказался в разведроте. Единственная женщина из 24 разведчиков – Ольга Звягинцева – выбрала шустрого мальчишку себе в напарники. Не сосчитать, сколько раз побывал он с ней в переделках.
– Однажды, уже недалеко от Варшавы, послали нас в соседнее село узнать, кто соседи. Оказалось, пусто: ни наших, ни поляков. А возвращаясь, напоролись на немецкую засаду. Меня ранило: пуля прошила грудную клетку, но я ничего не чувствовал, бежал, пока не потерял сознание. Так вот, оставшиеся до нашей части три километра Ольга меня на себе несла. Вот такая была женщина. Я ее все «мамкой» звал - вспоминал ветеран.
В начале весны 1945 года Польша была освобождена и советские войска вышли на границу с Германией. Танковая бригада, в которой служил Павловский, ринулась на плацдарм Кюстель. Лозунг «Кюстель за Сталинград» был выдвинут недаром: после жесточайшего танкового сражения от города остался лишь трехметровый слой кирпичной пыли.
Следующей «высотой» был Потсдам, где их подразделение встретило 9 мая 1945-го. В День Победы молодой боец впервые в жизни попробовал боевые 100 грамм.
Впрочем, 9 мая война для него не закончилась. Пришлось на время стать морским десантником – участвовать в операции по освобождению Палдиски от финских фашистов. Только в 1950 году Феликс Павлович вернулся в Куйбышев. На его груди сверкали боевые награды – медали «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», всего восемь медалей. Солдат вернулся к мирному труду.
В 1968 году решением Куйбышевского комитета партии Павловский был направлен на строительство Волжского автомобильного завода. Ставил первый станок, участвовал в пусконаладочных работах.
В 1969 году бывшему фронтовику снова довелось побывать в Германии: как представитель ВАЗа он принимал оборудование, изготовленное на станкостроительных фирмах ФРГ.
(«Волжский автостроитель», 1979, № 54, 8 мая)
16 ноября - «Давайте вспомним про войну»
«Давайте вспомним про войну»
Писатели-фронтовики – это отдельное поколение героических людей, испытавших на себе все тяготы военного и послевоенного периода. Их произведения позволяют нам окунуться в то суровое время и увидеть Великий подвиг народа. В годы Великой Отечественной войны войны в Куйбышеве жили многие писатели и журналисты: И.Г. Эренбург, В.П. Катаев, В.В. Иванов, В.Л. Василевская, А.Н. Толстой.
Семья Катаева В.П. отбыла в эвакуацию из Москвы в Куйбышев уже 3 июля 1941 года в составе большого «литературного десанта». Тогда многие считали, что война закончится самое большее месяца через три. Однако уже в октябре немецкие танки оказались на подступах к Москве, и в среде эвакуированных наконец осознали, что война - это надолго.
Валентин Катаев в начале 1942 года сумел побывать на оборонных заводах Куйбышева. Увидев своими глазами, в каких невероятных условиях живут и с каким напряжением трудятся рабочие, среди которых были и вчерашние школьники 12-13-летнего возраста, писатель сел за новую книгу. И уже в 1943 году журнал «Новый мир» напечатал его повесть «Жена».
Главная героиня повести Нина - инженер-технолог московского завода, эвакуированного в Куйбышев осенью 1941 года. Накануне войны её уже отправляли в Куйбышев в командировку, и здесь она познакомилась с молодым специалистом, который потом стал её мужем и переехал с ней в Москву. С началом войны он ушёл на фронт. И вот здесь, в куйбышевской эвакуации, Нина получила «похоронку» на мужа. Она решила отправиться на фронт, чтобы разыскать его могилу. В повести эти поиски сопровождаются воспоминаниями Нины о счастливой довоенной жизни и о суровых буднях заводских рабочих. В воспоминаниях в числе прочего есть и сцены с премьерой «Седьмой симфонии» Шостаковича в Куйбышевском театре оперы и балета, где 5 марта 1942 года Катаев присутствовал лично.
В те же годы в Куйбышеве работало Совинформбюро, в авторский состав которого входила вся эвакуированная из Москвы писательская элита - более 80 человек. Катаев тогда стал военным корреспондентом. Он побывал на фронтах и по итогам этих поездок написал большое число военных очерков и рассказов, публицистических статей, стихотворных подписей к плакатам. Один из рассказов Катаева тех лет под названием «Отче наш» тогда же вошёл в русскую литературную классику.
Эвакуированные в Куйбышев писатели, в том числе и знаменитые, активно участвовали в культурной жизни города. Что касается Катаева, то он в августе 1942 года провёл творческий вечер в драмтеатре, на котором читал фрагменты из своих повестей «Белеет парус одинокий», «Я сын трудового народа», «Сон», из очерков «Флаг», «Фронтовые впечатления», «Под Сморгонью» и других.
Без его помощи в Куйбышеве в 1943 году вряд ли вышел бы в свет первый номер литературно-художественного альманаха «Волга». С тех пор альманах выходил регулярно.
Валентин Петрович из поколения мужественных, совестливых, многое испытавших, одарённых личностей, перенёсших военные и послевоенные невзгоды. В годы Великой Отечественной войны Катаев был военным корреспондентом, написал большое число очерков, рассказов, публицистических статей, стихотворных подписей к плакатам.
(«Самарские судьбы», 2020, № 3)
9 ноября - «Давайте вспомним про войну»
«Давайте вспомним про войну»
Вряд ли кто из самарцев, особенно из старшего поколения, ни разу в жизни не видел исторические кинокадры парада на площади Куйбышева 7 ноября 1941 года. Но мало кому известно, кто именно снял на кинокамеру эти бесценные кадры, на которых мир увидел мощь Красной Армии и её военной техники.
Автором той уникальной плёнки был оператор Куйбышевской студии кинохроники Николая Порфирьевич Киселёв. Он родился 29 ноября 1912 года в Туле и там же в возрасте 17 лет устроился киномехаником в местный заводской клуб. Впоследствии парень поступил во ВГИК на операторский факультет, который окончил в 1937 году. Вскоре он уже работал на Куйбышевской студии кинохроники. С того времени у Николая Киселёва в трудовой книжке было сделано всего две записи: первая о том, что он пришел сюда работать в 1938 году, и вторая о том, что в 1972 году он со студии кинохроники ушёл на пенсию.
В начале Великой Отечественной войны Киселёв был одним из самых опытных кинооператоров в запасной столице, и потому неудивительно, что именно ему руководство доверило снимать историческое событие - парад на площади Куйбышева. Перед его камерой маршировали бойцы-пехотинцы, пулемётчики, автоматчики и военные моряки, проходили танки, бронемашины и тягачи прожекторного батальона. Затем в небе над площадью пролетели самолёты Ил-2, СБ, ДБ-3, И-16 и другие. И, конечно же, Киселёв запечатлел на плёнку стоящих на трибуне деятелей партии и правительства страны, руководителей Куйбышевской области.
Впоследствии вплоть до 1943 года он снимал кинохронику о трудовых буднях в Поволжье, а затем его направили в действующую армию в качестве фронтового кинооператора. В составе 5-й ударной армии Николай Порфирьевич прошёл Белоруссию, Польшу, Правобережную Германию. Снятые им документальные фильмы «Освобождение Советской Белоруссии», «От Вислы до Одера», «Освобождение Варшавы» вошли в золотой фонд кинолетописи Великой Отечественной войны. Позже он снимал форсирование Одера советскими войсками, подробно запечатлел штурм Берлина, взятие рейхстага и рейхсканцелярии.
Во время взятия Берлина Киселев спас от бомбежки знаменитую актрису Марику Рекк. Она была главной звездой гитлеровского кино, фильм «Девушка моей мечты» с ее участием фашистское руководство смотрело в бункере до самого последнего дня. Во время взятия Берлина актриса спасалась в бомбоубежище. Отвоеванные территории тщательно проверялись советскими войсками. Зачистки подвальных помещений фиксировал киноаппарат Киселева. Николаю Порфирьевичу принадлежат уникальные кадры, как гитлеровца в пилотке за шкирку вытаскивают из канализационного люка. Это видео обошло весь мир. Тогда же, при освобождении простых жителей из бомбоубежища кинооператор случайно встретил немецкую кинозвезду.
Николаю Порфирьевичу довелось провести историческую съёмку - подписание акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Фрагмент из фронтового дневника Николая Киселева: «8 мая мне довелось снимать событие, поставившее логическую точку в Великой Отечественной войне, в разгроме фашизма – подписание капитуляции. Утром этого дня я по распоряжению члена военного совета армии, генерал лейтенанта Букова, отправился на Темпельхофский аэродром. Мне было сказано, что предстоит очень важное мероприятие. Оказалось, что это и было приготовление к подписанию капитуляции. На аэродроме мы снимали прибытие военных делегаций союзников. Не оставили без внимания и представителей гитлеровского командования во главе с фельдмаршалом Кейтелем. Когда я снимал Кейтеля в машине, читающего декларацию о капитуляции, видно было, что ему очень не хочется заполучить всемирную «известность» такого рода. Но что делать! За преступления перед человечеством и перед своим немецким народом надо расплачиваться. Как происходило подписание капитуляции в зале военно-инженерного училища в Карлхорсте, какую войну за место, с которого можно было сделать интересный кадр устроили фото и кинокорреспонденты разных стран, об этом писали много! Все экраны мира обошли наши святые советские кинооператорские кадры!»
И после окончания войны именно Киселёву доверяли самые ответственные съемки. Так, он был специальным корреспондентом на строительстве ГЭС у Жигулёвских гор. За ленту «Куйбышевский гидроузел» его наградили дипломом международного кинофестиваля документальных фильмов в ГДР.
Самарские судьбы, 2020,№ 3
2 ноября - «Давайте вспомним про войну»
«Давайте вспомним про войну»
Несмотря на потери в первый период войны, военный потенциал нашей страны не слабел, а, наоборот, становился еще мощнее. Причина тому – усиленная работа тыла, не менее героическая, чем подвиг наших солдат на фронте. Огромную роль в этом сыграли инновации, которые в ходе войны внедряли как крупные ученые, так и простые рабочие.
Цинга - страшная болезнь, вызываемая недостатком витамина С. В блокадном Ленинграде медики смогли предотвратить массовое распространение цинги, разработав витаминный напиток на основе хвои. Хвойный напиток для жителей и защитников города не только производили на ликеро-водочном заводе, но и делали самостоятельно дома, благо хвойных деревьев в черте Ленинграда всегда было достаточно.
Самой большой опасностью для находящихся недалеко от линии фронта советских городов были систематические налеты немецких бомбардировщиков. Нацисты делали ставку на зажигательные заряды, вызывающие сильные пожары. Ленинградские химики придумали огнезащитный состав на основе суперфосфата - сельскохозяйственного удобрения, 40 тыс. тонн которого хранилось на Невском химическом комбинате. Этим составом было покрыто около 90% чердачных перекрытий как жилых домов и промышленных построек, так и исторических зданий, которых так много в городе на Неве. Теперь сброшенные с самолетов «зажигалки» прогорали сами, но существенного ущерба зданиям не наносили.
Игорь Курчатов больше известен как физик-ядерщик, отец первой советской атомной бомбы. Но в 1941 году он с другим физиком - Анатолием Александровым занялся задачей, являвшейся стратегически важной для флота: защитой судов от немецких магнитных мин. В течение нескольких месяцев на базе Черноморского флота в Севастополе ученые отработали технологию размагничивания корпусов, благодаря которой вражеские магнитные мины не срабатывали при приближении наших кораблей и подводных лодок.
Казалось бы, какая связь между военной промышленностью, требующей во всем полнейшей точности, и теорией вероятности? На ее основе один из величайших математиков XX века Андрей Колмогоров и его ученики разработали так называемые статистические методы текущего контроля. Время от времени бралась партия готовой продукции [деталей оружия или боеприпасов], которая проверялась на соответствие точно рассчитанным параметрам. При малейшем отклонении хотя бы одного изделия от этих параметров производилась полная переналадка станков и замена инструментов. Эти методы сильно сократили процент брака на оборонных предприятиях, что позволило нашей стране за годы войны сэкономить около миллиарда рублей.
Начиная с 30-х годов, авиапромышленность многих стран мира вела работу над созданием прочных стекол для кабин боевых самолетов. Долгое время они создавались путем соединения нескольких слоев закаленного и оргстекла. К 1943 году советские специалисты-стекольщики разработали рецепт прозрачной брони, прочность которой в 25 раз превосходила прочность обычного стекла. На ее основе удалось создать пуленепробиваемое стекло для кабин самолетов, по своим свойствам превышающее все зарубежные аналоги.
Годы Великой Отечественной войны были временем весомого подъема творческой мысли и смелых решений ученых, инженеров, конструкторов, рабочих. Победа над фашистскими захватчиками была во многом достигнута благодаря развитию науки, разработке и созданию новых совершенных технологий.
«ИДИ. Движение молодых», 2015, № 1
26 октября - «Давайте вспомним про войну»
«Давайте вспомним про войну»
Война навсегда остается в памяти народа, даже если с её окончания проходят годы и десятилетия. Стихи и картины о великих победах и великих трагедиях Великой Отечественной войны позволяют нам проникнуть в саму суть, в ткань прошлого, сердцем и душой проживая один из самых важных моментов истории.
Мало кто знает, что художник Александр Лактионов изобразил на знаменитой картине "Письмо с фронта" реальных людей. Картина, принёсшая художнику всесоветскую славу, а также Сталинскую премию, изображает близких и соседей солдата-фронтовика за чтением его долгожданного письма с фронта.
В годы войны Александр Лактионов вместе с Ленинградской академией художеств был эвакуирован в Узбекистан, а потом переехал в Загорск (будущий Сергиев Посад). Северная стена Троице-Сергиевой лавры в 1930-е годы была перестроена. Арочные проемы заложили кирпичом, коридор разделили перегородками. Получилась большая коммунальная квартира.Одну из комнат-клетушек и занял с семьей художник.
Замысел картины родился внезапно. Летом 1943-го к Александру Ивановичу обратился с просьбой солдатик, искавший дом своего фронтового друга, чтобы передать его близким письмо. Взгляд художника сразу выхватил и потертую, обгоревшую шинель, и стоптанные сапоги, и треугольник в перевязанной руке солдата. Живо представил, как домашние будут читать послание с передовой. А потом еще много раз перечитывать вместе с соседями...
Писал полотно художник уже в послевоенные годы. Причем - с натуры. Бывалый фронтовик на картине, который смолит самокрутку, - это 24-летний десантник Владимир Нифонтов. Как вспоминали жители Загорска, Владимир был орлом, - статный, с обворожительной улыбкой. Лактионов изобразил его на картине инвалидом, с палочкой. На самом деле фронтовику посчастливилось вернуться с войны целым и невредимым.
Работал над картиной Александр Лактионов только по утрам, когда светило солнце. Писал полотно около двух лет, за это время художник и фронтовик крепко сдружились.
Рыжеволосая девушка с красной повязкой "ПВО" на руке - Ольга Быстрова. Вместе с мамой, бабушкой и братишкой она жила в соседней с Лактионовыми комнате. В 1941 году Быстровым пришлось покинуть родной хутор на Смоленщине. От наступавших фашистов бежали, в чем были. Сначала оказались в Рязанской области, где жили по чужим углам. А потом дядя, который контуженным вернулся в Загорск с войны, позвал их к себе. Маму взяли работать конюхом, дали комнатку. По рассказам Ольги, в коммуналке жили дружно. Кто распахивал на окраине огороды, кто держал в стайках коз - делились и овощами, и молоком.
А в редкие часы отдыха жена художника, тоже Ольга, доставала из шкафа красивые платья, которые привезла из Ленинграда, и наряжала тезку на танцы. Ольгу любили за веселый нрав. Все запомнили, как 9 мая 1945 года она с гармонью ходила по улицам с песнями, пока не онемели пальцы и не сел голос. Но даже шепотом продолжала подпевать прохожим.
Когда Ольга Быстрова позировала художнику, ей было 19 лет. С фронта она не дождалась ни отца, ни старшего брата. Спустя годы узнала, что брат подался к партизанам и подорвался на мине. Где сложил голову отец, так и не узнала. От обоих не пришло ни единой весточки. Письмо с фронта она дождалась только на картине художника.
Мальчика, читающего письмо, Александр Лактионов писал со своего сына Сережи, девочку - с Риты Лобановой, которая жила по соседству. В начале войны ее семью из Смоленска эвакуировали в Куйбышев. Отец ушел на фронт и пропал без вести подо Ржевом. Тоже, как и Быстровы, долго скитались, пока не получили весточку от тети из Загорска - та настоятельно звала к себе.
Ну а пожилая женщина на картине - Ритина бабушка. Ей было уже 57, неподвижно позировать, "печься на солнце", ей было нелегко. Чтобы не уставали ноги, она обувала старенькие тапочки. И при каждом удобном случае старалась сбежать в огород.
После войны Маргарита Лобанова окончила химико-технологический институт, работала технологом. Однажды в журнале "Огонек" напечатали на всю страницу картину "Письмо с фронта". Маргарита вырезала репродукцию. Забранная в рамочку, она долго висела у нее в квартире. Когда Лактионов получил за картину Сталинскую премию 1-й степени, часть ее он отдал на восстановление народного хозяйства. А Рите подарил большую куклу в розовом платье. Ни у кого в округе не было такой...
Родина. Документы Победы. Письмо : приложение к журналу, 2020, март.
19 октября - «Давайте вспомним про войну»
«Давайте вспомним про войну»
За всю историю существования вооруженных сил Советского Союза только две дивизии были названы в честь своих командиров. В гражданскую войну это была Чапаевская дивизия, во время Великой Отечественной - 8-я Гвардейская ордена Ленина Краснознаменная ордена Суворова Режицкая имени И.В. Панфилова стрелковая дивизия.
12 июля 1941 года по приказу правительства в Алма-Ате началось формирование 316-й стрелковой, впоследствии героической Панфиловской, дивизии. В течение месяца дивизия пополнялась командами призывников из разных районов Казахстана и Киргизии. Дивизия состояла из трех стрелковых полков, артиллерийского полка, батальона связи, отдельного саперного батальона, отдельной автороты, медсанбата, отдельной разведывательной мотострелковой роты, полевого хлебозавода, полевой почтовой связи и гурта скота. Формировал и возглавил 316-ю дивизию военный комиссар Киргизии генерал-майор И.В. Панфилов.
Мария Алексеевна Зотова (Обыденнова) родилась в 1922 г. в селе Моисеево-Алабушка, Уваровского района Тамбовской области в крестьянской семье. В 15 лет поступила в Тамбовскую школу медсестер, а после окончания ее была направлена в г. Алма-Ата, где работала в туберкулезном институте медсестрой. 12 июля 1941 года была призвана в армию, в формирующуюся будущую Панфиловскую дивизию, с которой попала на фронт и прошла весь свой военный путь.
Из воспоминаний Марии Алексеевны: «В медсанбате я познакомилась с дочерью комдива Валей, из приемного отделения, поэтому Панфилова много раз близко видела… Помню, увидел у кого-то хромовые сапоги, которые нам специально пошили, и давай ругаться, что не кирзовые. Нам казалось это странным, ведь так ладно сидели на ноге. И только потом на фронте мы поняли, как он был прав: на кирзач и портянки любые навернешь, и по грязи любой пролезешь... А тогда уже было поздно что-либо менять.
Наш медсанбат стоял в деревне Крюково. Помню, деревни рядом: Дубосеково, Гусенево, Холуяниха... 16 ноября только обустроились, прибегают: немцы идут. И сразу первый взрыв. Я гляжу, на штакетнике, извините, чьи-то кишки висят. Потрясение неимоверное... Но тут пошли раненые и все - не до переживаний, начинаешь что-то делать и все ощущения притупляются.
Вообще на войне самое главное для медсанбата, знаете что? Перед боем избавиться от тех, кого ранило раньше. Если их не увезти в тыл - это самые несчастные люди. Мы же все внимание на свеженьких, а эти порой и умирают от того, что элементарно никто не подошел. Так обидно!
Вот тогда и приняла я боевое крещение. Нам всем было страшно от такого количества раненых. Я в те дни тоже пострадала. Мы с Ваней Вдовиным ездили за ранеными на передовую на автомашине, а тут самолеты. Все попрыгали кто куда, я с размаху в воронку. Земля же была замерзшая, жесткая, вот и получила, как уже после войны обнаружила, перелом шейных позвонков. Всю войну думала, почему шея болит, и только в 1975-м, работая рентгенологом, сделала себе снимок и обнаружила...
Немцы тогда остановились, они были ошарашены массовым героизмом наших. Они впервые видели, как люди бросаются под танки. Они говорили, что против них воюют какие-то дикари со странными глазами (у нас же много казахов-киргизов было), которые смерти не боятся.
После того боя всем, кто остался в живых, предложили вступить в партию. Буквально на следующий день. Я тоже вступила.
И тогда же к нам стали поступать раненые кремлевские курсанты. Видно было, что в обычной жизни они красивые, высокие, опрятные. Очень от наших отличались. Но среди них было много тяжелораненых, многие потеряли ноги.
Самой мне стрелять не пришлось ни разу, никого не убивала, только спасала. А самое страшное, конечно, авианалеты... Стояли мы в Черновке, двухэтажный дом, в котором был медсанбат, забит ранеными. И тут страшная бомбежка. Все разбежались, дом мгновенно опустел. Потом мы ходили, собирали своих пациентов. Убежали далеко, причем бежали и неходячие, и с шинами... Спрашиваем: «Как ты бежал?» - «Сам не знаю!»
Поэтому на войне обычно ждешь ночи, немцы ночью не воевали.
А орден Красной Звезды мне дали за второе ранение, ну и за службу добросовестную. Только все мои награды сгорели, когда у нас в блиндаже был пожар. Орден, медаль «За боевые заслуги» и знак «Гвардия» мне восстановили, а медаль «За оборону Москвы» - нет. Говорят, что такие медали уже не выпускают. Документы у меня на медаль сохранились, а самой медали нет... Такая вот я защитница Москвы.
Для меня война была работой. Есть раненые - есть работа. Кончилась война - кончилась работа. В 1948 году поступила в медицинский институт в Алма-Ате, в 1954-м по распределению поехала в Караганду. В одной больнице проработала почти сорок лет. Семья не сложилась.
С войны не вернулись мой папа, Алексей Филиппович, он погиб подо Ржевом, и старший брат Вася - пропал без вести. А брату Ивану повезло, он был наводчиком в артиллерии, три немецких танка подбил. Живым вернулся...
Сейчас мне очень обидно, что о дивизии Панфилова мало говорят и пишут. О 28 панфиловцах вспоминают, но героев-то было намного больше.
После войны панфиловцы разделились на две группы, одни собирались в Москве, другие - в Алма-Ате. Я и там, и там бывала. Но теперь мне встречаться, наверное, уже не с кем. Одна я осталась...»
Журнал «Родина», 2020, № 9
12 октября - «Давайте вспомним про войну»
«Давайте вспомним про войну»
С октября 1941 по август 1943 года город Куйбышев носил неофициальный статус запасной столицы Советского Союза. Той суровой осенью, когда фашистские танки стояли у ворот Москвы, именно сюда по распоряжению Государственного Комитета Обороны, кроме промышленных предприятий, были эвакуированы Президиум Верховного Совета, почти всё правительство СССР и большинство наркоматов. В Куйбышев была эвакуирована и творческая элита.
О пребывании Сергея Владимировича Образцова в Куйбышеве во время войны есть одна байка. Большинство эвакуированных в запасной столице жили, мягко говоря, скромно. Однако и в то время в городе была столовая, куда пускали только иностранцев – работников посольств, а также корреспондентов зарубежных издательств. В этом элитном заведении хорошо кормили. И вот однажды Сергей Образцов и актриса Рина Зеленая решили сюда пройти, изображая американцев. Они более-менее прилично оделись и, разговаривая между собой по-английски, благополучно миновали стоящих на входе милиционеров. Но, пройдя несколько метров по коридору, актёры услышали, как сзади один милиционер сказал другому:
- Смотри, Рина Зеленая с Сергеем Образцовым обедать пошли.
Он родился в 1901 году в Москве. В 1931 году Образцов основал Центральный театр кукол, которым затем руководил до конца жизни.
Когда в конце лета 1941 года поступило распоряжение об эвакуации театра кукол в Новосибирск, коллективу для этого выделили речной теплоход, хотя все понимали, что по воде из Москвы в Сибирь никак не попадёшь. Тем не менее, артисты с семьями реквизитом отправились в путь по Москве-реке, по Оке и Волге. Так они в итоге попали в Куйбышев, где коллектив задержался больше чем на месяц.
В городе на Волге в то время работал сой кукольный театр, и московские артисты с ним активно сотрудничали. По воспоминаниям современников, именно тогда между двумя театрами завязалась крепкая дружба и плодотворное сотрудничество. Раненым в госпиталях артисты привозили лучшие спектакли своего военного репертуара. Особенно популярной была постановка «Собакам - собачья смерть», в которой в острой сатирической форме изображались Гитлер, Геббельс, Геринг и другие фашистские главари.
Московский театр кукол после пребывания в Куйбышеве в конце концов по железной дороге отбыл в Новосибирск.
help-readerslip0
Маска предназначена для регистрации анонимной книговыдачи
Поля для ввода:
- отдел выдачи
- дата выдачи
- выдано [отрасль] + количество (для каждой отрасли + Прочее)
Введенные данные будут отображаться в Статистических журнал (посуточном и сводном)
Статистический журнал (сводный)
- в третьей колонке "аноним" отображаем данные по аноним.книговыдачи, в четвертой колонке суммируются все показатели: персональные * коэф + анонимные.
Статистический журнал (посуточный)
- цифра (количество) суммируется на дату выдачи в колонках по отраслям.
5 октября - «Давайте вспомним про войну»
«Давайте вспомним про войну»
Военные фотографии. Порой за ними стоят удивительные истории. Самым ярким представителем советского военного фоторепортажа, безусловно, является Евгений Халдей, фотокорреспондент ТАСС. Со своей камерой Leica он прошел всю войну от Мурманска до Берлина.
Снимок «Регулировщица Победы», сделанный в мае 1945 года известен практически каждому человеку. На нём – Мария Филипповна Лиманская.
...Весной 1942 года 18-летней Марусе и другим девчонкам из Старой Полтавки, села в Волгоградской области, в военкомате предложили идти в армию. Никто и не подумал отказываться.
Распределили в запасной полк. К фронту шли пешком, по весенним раскисшим дорогам. На привалах падали от усталости на землю, а пожилой офицер, который ими командовал, с руганью заставлял подниматься.
- Мы на него злились, а он нас спасал, боялся, что застудимся, - говорит Мария Филипповна. И все-таки заболела тогда воспалением легких. А когда выздоровела, быстро, за три дня, выучилась на военную регулировщицу. Смертельно опасная профессия на войне...
Много раз за войну смерть подбиралась близко. В Симферополе едва регулировщицы спрыгнули с грузовика, в него попала бомба. А в 1944-м, уже в Белоруссии, Маша тяжело заболела малярией.
Лекарств не было, врачи уже готовились ее хоронить. Спасла соседка по палате, у которой в сумке оказалась нужная ампула. Когда Лиманскую готовили к выписке, спасительница умерла…
С фронта Маша писала маме: "Если зайдет к тебе солдат, обязательно накорми его".
На посту регулировщицы должны были стоять по четыре часа. А зачастую - дежурили и по восемь. Случалось, падали в обморок от жары и усталости. Любимая погода - дождь, когда немцы не бомбили.
Но весной 1945 года они по-детски радовались солнцу! В тот день девушки регулировали движение на только что отбитой у фашистов площади у Бранденбургских ворот.
Как Евгений Халдей сделал свой знаменитый снимок, Мария Филипповна не помнит. Говорит, регулировщиц тогда многие фотографировали. Потом из проезжающих машин, случалось, корреспонденты бросали им под ноги фотокарточки. А запомнилась другая встреча у Бранденбургских ворот. 2 мая рядом затормозил водитель, радостно крикнул: "Победа, сестричка!". Протянул ей сверток, мол, больше подарить нечего, и уехал. Развернула - а там красивые туфельки-лодочки...
Она вернулась домой в августе 1945 года. Два километра еще оставалось до Старой Полтавки, когда Маруся не выдержала, спрыгнула с подводы и, оставив вещмешок, вброд перешла речку Еруслан, побежала короткой дорогой через поля. Так хотелось побыстрее обнять маму, сестру и брата.
В 1982 году в больницу, где Мария Филипповна работала санитаркой, пациентке-учительнице принесли журнал "Работница". А в нем - снимок молоденькой Маши на фоне Бранденбургских ворот. Только фамилия в подписи другая. Учительница написала в редакцию. И вскоре Мария Филипповна получила письмо от автора снимка с извинениями. И большими фотографиями 1945 года из майского Берлина.
Родина, 2020, № 9