«Давайте вспомним про войну»

Писатели-фронтовики – это отдельное поколение героических людей, испытавших на себе все тяготы военного и послевоенного периода. Их произведения позволяют нам окунуться в то суровое время и увидеть Великий подвиг народа. В годы Великой Отечественной войны войны в Куйбышеве жили многие писатели и журналисты: И.Г. Эренбург, В.П. Катаев, В.В. Иванов, В.Л. Василевская, А.Н. Толстой.

Семья Катаева В.П. отбыла в эвакуацию из Москвы в Куйбышев уже 3 июля 1941 года в составе большого «литературного десанта». Тогда многие считали, что война закончится самое большее месяца через три. Однако уже в октябре немецкие танки оказались на подступах к Москве, и в среде эвакуированных наконец осознали, что война - это надолго.

Валентин Катаев в начале 1942 года сумел побывать на оборонных заводах Куйбышева. Увидев своими глазами, в каких невероятных условиях живут и с каким напряжением трудятся рабочие, среди которых были и вчерашние школьники 12-13-летнего возраста, писатель сел за новую книгу. И уже в 1943 году журнал «Новый мир» напечатал его повесть «Жена».

Главная героиня повести Нина - инженер-технолог московского завода, эвакуированного в Куйбышев осенью 1941 года. Накануне войны её уже отправляли в Куйбышев в командировку, и здесь она познакомилась с молодым специалистом, который потом стал её мужем и переехал с ней в Москву. С началом войны он ушёл на фронт. И вот здесь, в куйбышевской эвакуации, Нина получила «похоронку» на мужа. Она решила отправиться на фронт, чтобы разыскать его могилу. В повести эти поиски сопровождаются воспоминаниями Нины о счастливой довоенной жизни и о суровых буднях заводских рабочих. В воспоминаниях в числе прочего есть и сцены с премьерой «Седьмой симфонии» Шостаковича в Куйбышевском театре оперы и балета, где 5 марта 1942 года Катаев присутствовал лично.

В те же годы в Куйбышеве работало Совинформбюро, в авторский состав которого входила вся эвакуированная из Москвы писательская элита - более 80 человек. Катаев тогда стал военным корреспондентом. Он побывал на фронтах и по итогам этих поездок написал большое число военных очерков и рассказов, публицистических статей, стихотворных подписей к плакатам. Один из рассказов Катаева тех лет под названием «Отче наш» тогда же вошёл в русскую литературную классику.

Эвакуированные в Куйбышев писатели, в том числе и знаменитые, активно участвовали в культурной жизни города. Что касается Катаева, то он в августе 1942 года провёл творческий вечер в драмтеатре, на котором читал фрагменты из своих повестей «Белеет парус одинокий», «Я сын трудового народа», «Сон», из очерков «Флаг», «Фронтовые впечатления», «Под Сморгонью» и других.
Без его помощи в Куйбышеве в 1943 году вряд ли вышел бы в свет первый номер литературно-художественного альманаха «Волга». С тех пор альманах выходил регулярно.

Валентин Петрович из поколения мужественных, совестливых, многое испытавших, одарённых личностей, перенёсших военные и послевоенные невзгоды. В годы Великой Отечественной войны Катаев был военным корреспондентом, написал большое число очерков, рассказов, публицистических статей, стихотворных подписей к плакатам.

(«Самарские судьбы», 2020, № 3)

Рубрика «Давайте вспомним про войну»

«Давайте вспомним про войну»

Вряд ли кто из самарцев, особенно из старшего поколения, ни разу в жизни не видел исторические кинокадры парада на площади Куйбышева 7 ноября 1941 года. Но мало кому известно, кто именно снял на кинокамеру эти бесценные кадры, на которых мир увидел мощь Красной Армии и её военной техники.

Автором той уникальной плёнки был оператор Куйбышевской студии кинохроники Николая Порфирьевич Киселёв. Он родился 29 ноября 1912 года в Туле и там же в возрасте 17 лет устроился киномехаником в местный заводской клуб. Впоследствии парень поступил во ВГИК на операторский факультет, который окончил в 1937 году. Вскоре он уже работал на Куйбышевской студии кинохроники. С того времени у Николая Киселёва в трудовой книжке было сделано всего две записи: первая о том, что он пришел сюда работать в 1938 году, и вторая о том, что в 1972 году он со студии кинохроники ушёл на пенсию.

В начале Великой Отечественной войны Киселёв был одним из самых опытных кинооператоров в запасной столице, и потому неудивительно, что именно ему руководство доверило снимать историческое событие - парад на площади Куйбышева. Перед его камерой маршировали бойцы-пехотинцы, пулемётчики, автоматчики и военные моряки, проходили танки, бронемашины и тягачи прожекторного батальона. Затем в небе над площадью пролетели самолёты Ил-2, СБ, ДБ-3, И-16 и другие. И, конечно же, Киселёв запечатлел на плёнку стоящих на трибуне деятелей партии и правительства страны, руководителей Куйбышевской области.

Впоследствии вплоть до 1943 года он снимал кинохронику о трудовых буднях в Поволжье, а затем его направили в действующую армию в качестве фронтового кинооператора. В составе 5-й ударной армии Николай Порфирьевич прошёл Белоруссию, Польшу, Правобережную Германию. Снятые им документальные фильмы «Освобождение Советской Белоруссии», «От Вислы до Одера», «Освобождение Варшавы» вошли в золотой фонд кинолетописи Великой Отечественной войны. Позже он снимал форсирование Одера советскими войсками, подробно запечатлел штурм Берлина, взятие рейхстага и рейхсканцелярии.

Во время взятия Берлина Киселев спас от бомбежки знаменитую актрису Марику Рекк. Она была главной звездой гитлеровского кино, фильм «Девушка моей мечты» с ее участием фашистское руководство смотрело в бункере до самого последнего дня. Во время взятия Берлина актриса спасалась в бомбоубежище. Отвоеванные территории тщательно проверялись советскими войсками. Зачистки подвальных помещений фиксировал киноаппарат Киселева. Николаю Порфирьевичу принадлежат уникальные кадры, как гитлеровца в пилотке за шкирку вытаскивают из канализационного люка. Это видео обошло весь мир. Тогда же, при освобождении простых жителей из бомбоубежища кинооператор случайно встретил немецкую кинозвезду.

Николаю Порфирьевичу довелось провести историческую съёмку - подписание акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Фрагмент из фронтового дневника Николая Киселева: «8 мая мне довелось снимать событие, поставившее логическую точку в Великой Отечественной войне, в разгроме фашизма – подписание капитуляции. Утром этого дня я по распоряжению члена военного совета армии, генерал лейтенанта Букова, отправился на Темпельхофский аэродром. Мне было сказано, что предстоит очень важное мероприятие. Оказалось, что это и было приготовление к подписанию капитуляции. На аэродроме мы снимали прибытие военных делегаций союзников. Не оставили без внимания и представителей гитлеровского командования во главе с фельдмаршалом Кейтелем. Когда я снимал Кейтеля в машине, читающего декларацию о капитуляции, видно было, что ему очень не хочется заполучить всемирную «известность» такого рода. Но что делать! За преступления перед человечеством и перед своим немецким народом надо расплачиваться. Как происходило подписание капитуляции в зале военно-инженерного училища в Карлхорсте, какую войну за место, с которого можно было сделать интересный кадр устроили фото и кинокорреспонденты разных стран, об этом писали много! Все экраны мира обошли наши святые советские кинооператорские кадры!»

И после окончания войны именно Киселёву доверяли самые ответственные съемки. Так, он был специальным корреспондентом на строительстве ГЭС у Жигулёвских гор. За ленту «Куйбышевский гидроузел» его наградили дипломом международного кинофестиваля документальных фильмов в ГДР.

Самарские судьбы, 2020,№ 3

Рубрика «Давайте вспомним про войну»

«Давайте вспомним про войну»

Несмотря на потери в первый период войны, военный потенциал нашей страны не слабел, а, наоборот, становился еще мощнее. Причина тому – усиленная работа тыла, не менее героическая, чем подвиг наших солдат на фронте. Огромную роль в этом сыграли инновации, которые в ходе войны внедряли как крупные ученые, так и простые рабочие.

Цинга - страшная болезнь, вызываемая недостатком витамина С. В блокадном Ленинграде медики смогли предотвратить массовое распространение цинги, разработав витаминный напиток на основе хвои. Хвойный напиток для жителей и защитников города не только производили на ликеро-водочном заводе, но и делали самостоятельно дома, благо хвойных деревьев в черте Ленинграда всегда было достаточно.

Самой большой опасностью для находящихся недалеко от линии фронта советских городов были систематические налеты немецких бомбардировщиков. Нацисты делали ставку на зажигательные заряды, вызывающие сильные пожары. Ленинградские химики придумали огнезащитный состав на основе суперфосфата - сельскохозяйственного удобрения, 40 тыс. тонн которого хранилось на Невском химическом комбинате. Этим составом было покрыто около 90% чердачных перекрытий как жилых домов и промышленных построек, так и исторических зданий, которых так много в городе на Неве. Теперь сброшенные с самолетов «зажигалки» прогорали сами, но существенного ущерба зданиям не наносили.

Игорь Курчатов больше известен как физик-ядерщик, отец первой советской атомной бомбы. Но в 1941 году он с другим физиком - Анатолием Александровым занялся задачей, являвшейся стратегически важной для флота: защитой судов от немецких магнитных мин. В течение нескольких месяцев на базе Черноморского флота в Севастополе ученые отработали технологию размагничивания корпусов, благодаря которой вражеские магнитные мины не срабатывали при приближении наших кораблей и подводных лодок.

Казалось бы, какая связь между военной промышленностью, требующей во всем полнейшей точности, и теорией вероятности? На ее основе один из величайших математиков XX века Андрей Колмогоров и его ученики разработали так называемые статистические методы текущего контроля. Время от времени бралась партия готовой продукции [деталей оружия или боеприпасов], которая проверялась на соответствие точно рассчитанным параметрам. При малейшем отклонении хотя бы одного изделия от этих параметров производилась полная переналадка станков и замена инструментов. Эти методы сильно сократили процент брака на оборонных предприятиях, что позволило нашей стране за годы войны сэкономить около миллиарда рублей.

Начиная с 30-х годов, авиапромышленность многих стран мира вела работу над созданием прочных стекол для кабин боевых самолетов. Долгое время они создавались путем соединения нескольких слоев закаленного и оргстекла. К 1943 году советские специалисты-стекольщики разработали рецепт прозрачной брони, прочность которой в 25 раз превосходила прочность обычного стекла. На ее основе удалось создать пуленепробиваемое стекло для кабин самолетов, по своим свойствам превышающее все зарубежные аналоги.

Годы Великой Отечественной войны были временем весомого подъема творческой мысли и смелых решений ученых, инженеров, конструкторов, рабочих. Победа над фашистскими захватчиками была во многом достигнута благодаря развитию науки, разработке и созданию новых совершенных технологий.

«ИДИ. Движение молодых», 2015, № 1

Рубрика «Давайте вспомним про войну»

«Давайте вспомним про войну»

Война навсегда остается в памяти народа, даже если с её окончания проходят годы и десятилетия. Стихи и картины о великих победах и великих трагедиях Великой Отечественной войны позволяют нам проникнуть в саму суть, в ткань прошлого, сердцем и душой проживая один из самых важных моментов истории.

Мало кто знает, что художник Александр Лактионов изобразил на знаменитой картине "Письмо с фронта" реальных людей. Картина, принёсшая художнику всесоветскую славу, а также Сталинскую премию, изображает близких и соседей солдата-фронтовика за чтением его долгожданного письма с фронта.

В годы войны Александр Лактионов вместе с Ленинградской академией художеств был эвакуирован в Узбекистан, а потом переехал в Загорск (будущий Сергиев Посад). Северная стена Троице-Сергиевой лавры в 1930-е годы была перестроена. Арочные проемы заложили кирпичом, коридор разделили перегородками. Получилась большая коммунальная квартира.Одну из комнат-клетушек и занял с семьей художник.

Замысел картины родился внезапно. Летом 1943-го к Александру Ивановичу обратился с просьбой солдатик, искавший дом своего фронтового друга, чтобы передать его близким письмо. Взгляд художника сразу выхватил и потертую, обгоревшую шинель, и стоптанные сапоги, и треугольник в перевязанной руке солдата. Живо представил, как домашние будут читать послание с передовой. А потом еще много раз перечитывать вместе с соседями...

Писал полотно художник уже в послевоенные годы. Причем - с натуры. Бывалый фронтовик на картине, который смолит самокрутку, - это 24-летний десантник Владимир Нифонтов. Как вспоминали жители Загорска, Владимир был орлом, - статный, с обворожительной улыбкой. Лактионов изобразил его на картине инвалидом, с палочкой. На самом деле фронтовику посчастливилось вернуться с войны целым и невредимым.

Работал над картиной Александр Лактионов только по утрам, когда светило солнце. Писал полотно около двух лет, за это время художник и фронтовик крепко сдружились.

Рыжеволосая девушка с красной повязкой "ПВО" на руке - Ольга Быстрова. Вместе с мамой, бабушкой и братишкой она жила в соседней с Лактионовыми комнате. В 1941 году Быстровым пришлось покинуть родной хутор на Смоленщине. От наступавших фашистов бежали, в чем были. Сначала оказались в Рязанской области, где жили по чужим углам. А потом дядя, который контуженным вернулся в Загорск с войны, позвал их к себе. Маму взяли работать конюхом, дали комнатку. По рассказам Ольги, в коммуналке жили дружно. Кто распахивал на окраине огороды, кто держал в стайках коз - делились и овощами, и молоком.

А в редкие часы отдыха жена художника, тоже Ольга, доставала из шкафа красивые платья, которые привезла из Ленинграда, и наряжала тезку на танцы. Ольгу любили за веселый нрав. Все запомнили, как 9 мая 1945 года она с гармонью ходила по улицам с песнями, пока не онемели пальцы и не сел голос. Но даже шепотом продолжала подпевать прохожим.

Когда Ольга Быстрова позировала художнику, ей было 19 лет. С фронта она не дождалась ни отца, ни старшего брата. Спустя годы узнала, что брат подался к партизанам и подорвался на мине. Где сложил голову отец, так и не узнала. От обоих не пришло ни единой весточки. Письмо с фронта она дождалась только на картине художника.

Мальчика, читающего письмо, Александр Лактионов писал со своего сына Сережи, девочку - с Риты Лобановой, которая жила по соседству. В начале войны ее семью из Смоленска эвакуировали в Куйбышев. Отец ушел на фронт и пропал без вести подо Ржевом. Тоже, как и Быстровы, долго скитались, пока не получили весточку от тети из Загорска - та настоятельно звала к себе.

Ну а пожилая женщина на картине - Ритина бабушка. Ей было уже 57, неподвижно позировать, "печься на солнце", ей было нелегко. Чтобы не уставали ноги, она обувала старенькие тапочки. И при каждом удобном случае старалась сбежать в огород.

После войны Маргарита Лобанова окончила химико-технологический институт, работала технологом. Однажды в журнале "Огонек" напечатали на всю страницу картину "Письмо с фронта". Маргарита вырезала репродукцию. Забранная в рамочку, она долго висела у нее в квартире. Когда Лактионов получил за картину Сталинскую премию 1-й степени, часть ее он отдал на восстановление народного хозяйства. А Рите подарил большую куклу в розовом платье. Ни у кого в округе не было такой...

Родина. Документы Победы. Письмо : приложение к журналу, 2020, март.

Рубрика «Давайте вспомним про войну»

«Давайте вспомним про войну»

За всю историю существования вооруженных сил Советского Союза только две дивизии были названы в честь своих командиров. В гражданскую войну это была Чапаевская дивизия, во время Великой Отечественной - 8-я Гвардейская ордена Ленина Краснознаменная ордена Суворова Режицкая имени И.В. Панфилова стрелковая дивизия.

12 июля 1941 года по приказу правительства в Алма-Ате началось формирование 316-й стрелковой, впоследствии героической Панфиловской, дивизии. В течение месяца дивизия пополнялась командами призывников из разных районов Казахстана и Киргизии. Дивизия состояла из трех стрелковых полков, артиллерийского полка, батальона связи, отдельного саперного батальона, отдельной автороты, медсанбата, отдельной разведывательной мотострелковой роты, полевого хлебозавода, полевой почтовой связи и гурта скота. Формировал и возглавил 316-ю дивизию военный комиссар Киргизии генерал-майор И.В. Панфилов.

Мария Алексеевна Зотова (Обыденнова) родилась в 1922 г. в селе Моисеево-Алабушка, Уваровского района Тамбовской области в крестьянской семье. В 15 лет поступила в Тамбовскую школу медсестер, а после окончания ее была направлена в г. Алма-Ата, где работала в туберкулезном институте медсестрой. 12 июля 1941 года была призвана в армию, в формирующуюся будущую Панфиловскую дивизию, с которой попала на фронт и прошла весь свой военный путь.

Из воспоминаний Марии Алексеевны: «В медсанбате я познакомилась с дочерью комдива Валей, из приемного отделения, поэтому Панфилова много раз близко видела… Помню, увидел у кого-то хромовые сапоги, которые нам специально пошили, и давай ругаться, что не кирзовые. Нам казалось это странным, ведь так ладно сидели на ноге. И только потом на фронте мы поняли, как он был прав: на кирзач и портянки любые навернешь, и по грязи любой пролезешь... А тогда уже было поздно что-либо менять.

Наш медсанбат стоял в деревне Крюково. Помню, деревни рядом: Дубосеково, Гусенево, Холуяниха... 16 ноября только обустроились, прибегают: немцы идут. И сразу первый взрыв. Я гляжу, на штакетнике, извините, чьи-то кишки висят. Потрясение неимоверное... Но тут пошли раненые и все - не до переживаний, начинаешь что-то делать и все ощущения притупляются.
Вообще на войне самое главное для медсанбата, знаете что? Перед боем избавиться от тех, кого ранило раньше. Если их не увезти в тыл - это самые несчастные люди. Мы же все внимание на свеженьких, а эти порой и умирают от того, что элементарно никто не подошел. Так обидно!

Вот тогда и приняла я боевое крещение. Нам всем было страшно от такого количества раненых. Я в те дни тоже пострадала. Мы с Ваней Вдовиным ездили за ранеными на передовую на автомашине, а тут самолеты. Все попрыгали кто куда, я с размаху в воронку. Земля же была замерзшая, жесткая, вот и получила, как уже после войны обнаружила, перелом шейных позвонков. Всю войну думала, почему шея болит, и только в 1975-м, работая рентгенологом, сделала себе снимок и обнаружила...

Немцы тогда остановились, они были ошарашены массовым героизмом наших. Они впервые видели, как люди бросаются под танки. Они говорили, что против них воюют какие-то дикари со странными глазами (у нас же много казахов-киргизов было), которые смерти не боятся.

После того боя всем, кто остался в живых, предложили вступить в партию. Буквально на следующий день. Я тоже вступила.

И тогда же к нам стали поступать раненые кремлевские курсанты. Видно было, что в обычной жизни они красивые, высокие, опрятные. Очень от наших отличались. Но среди них было много тяжелораненых, многие потеряли ноги.

Самой мне стрелять не пришлось ни разу, никого не убивала, только спасала. А самое страшное, конечно, авианалеты... Стояли мы в Черновке, двухэтажный дом, в котором был медсанбат, забит ранеными. И тут страшная бомбежка. Все разбежались, дом мгновенно опустел. Потом мы ходили, собирали своих пациентов. Убежали далеко, причем бежали и неходячие, и с шинами... Спрашиваем: «Как ты бежал?» - «Сам не знаю!»

Поэтому на войне обычно ждешь ночи, немцы ночью не воевали.

А орден Красной Звезды мне дали за второе ранение, ну и за службу добросовестную. Только все мои награды сгорели, когда у нас в блиндаже был пожар. Орден, медаль «За боевые заслуги» и знак «Гвардия» мне восстановили, а медаль «За оборону Москвы» - нет. Говорят, что такие медали уже не выпускают. Документы у меня на медаль сохранились, а самой медали нет... Такая вот я защитница Москвы.

Для меня война была работой. Есть раненые - есть работа. Кончилась война - кончилась работа. В 1948 году поступила в медицинский институт в Алма-Ате, в 1954-м по распределению поехала в Караганду. В одной больнице проработала почти сорок лет. Семья не сложилась.

С войны не вернулись мой папа, Алексей Филиппович, он погиб подо Ржевом, и старший брат Вася - пропал без вести. А брату Ивану повезло, он был наводчиком в артиллерии, три немецких танка подбил. Живым вернулся...

Сейчас мне очень обидно, что о дивизии Панфилова мало говорят и пишут. О 28 панфиловцах вспоминают, но героев-то было намного больше.

После войны панфиловцы разделились на две группы, одни собирались в Москве, другие - в Алма-Ате. Я и там, и там бывала. Но теперь мне встречаться, наверное, уже не с кем. Одна я осталась...»

Журнал «Родина», 2020, № 9

Рубрика «Давайте вспомним про войну»

«Давайте вспомним про войну»

С октября 1941 по август 1943 года город Куйбышев носил неофициальный статус запасной столицы Советского Союза. Той суровой осенью, когда фашистские танки стояли у ворот Москвы, именно сюда по распоряжению Государственного Комитета Обороны, кроме промышленных предприятий, были эвакуированы Президиум Верховного Совета, почти всё правительство СССР и большинство наркоматов. В Куйбышев была эвакуирована и творческая элита.

О пребывании Сергея Владимировича Образцова в Куйбышеве во время войны есть одна байка. Большинство эвакуированных в запасной столице жили, мягко говоря, скромно. Однако и в то время в городе была столовая, куда пускали только иностранцев – работников посольств, а также корреспондентов зарубежных издательств. В этом элитном заведении хорошо кормили. И вот однажды Сергей Образцов и актриса Рина Зеленая решили сюда пройти, изображая американцев. Они более-менее прилично оделись и, разговаривая между собой по-английски, благополучно миновали стоящих на входе милиционеров. Но, пройдя несколько метров по коридору, актёры услышали, как сзади один милиционер сказал другому:

- Смотри, Рина Зеленая с Сергеем Образцовым обедать пошли.

Он родился в 1901 году в Москве. В 1931 году Образцов основал Центральный театр кукол, которым затем руководил до конца жизни.

Когда в конце лета 1941 года поступило распоряжение об эвакуации театра кукол в Новосибирск, коллективу для этого выделили речной теплоход, хотя все понимали, что по воде из Москвы в Сибирь никак не попадёшь. Тем не менее, артисты с семьями реквизитом отправились в путь по Москве-реке, по Оке и Волге. Так они в итоге попали в Куйбышев, где коллектив задержался больше чем на месяц.

В городе на Волге в то время работал сой кукольный театр, и московские артисты с ним активно сотрудничали. По воспоминаниям современников, именно тогда между двумя театрами завязалась крепкая дружба и плодотворное сотрудничество. Раненым в госпиталях артисты привозили лучшие спектакли своего военного репертуара. Особенно популярной была постановка «Собакам - собачья смерть», в которой в острой сатирической форме изображались Гитлер, Геббельс, Геринг и другие фашистские главари.

Московский театр кукол после пребывания в Куйбышеве в конце концов по железной дороге отбыл в Новосибирск.

Рубрика «Давайте вспомним про войну»

Маска предназначена для регистрации анонимной книговыдачи

Поля для ввода:
- отдел выдачи
- дата выдачи
- выдано [отрасль] + количество (для каждой отрасли + Прочее)

Введенные данные будут отображаться в Статистических журнал (посуточном и сводном)

Статистический журнал (сводный)
- в третьей колонке "аноним" отображаем данные по аноним.книговыдачи, в четвертой колонке суммируются все показатели: персональные * коэф + анонимные.

Статистический журнал (посуточный)
- цифра (количество) суммируется на дату выдачи в колонках по отраслям.

«Давайте вспомним про войну»

Военные фотографии. Порой за ними стоят удивительные истории. Самым ярким представителем советского военного фоторепортажа, безусловно, является Евгений Халдей, фотокорреспондент ТАСС. Со своей камерой Leica он прошел всю войну от Мурманска до Берлина.

Снимок «Регулировщица Победы», сделанный в мае 1945 года известен практически каждому человеку. На нём – Мария Филипповна Лиманская.

...Весной 1942 года 18-летней Марусе и другим девчонкам из Старой Полтавки, села в Волгоградской области, в военкомате предложили идти в армию. Никто и не подумал отказываться.
Распределили в запасной полк. К фронту шли пешком, по весенним раскисшим дорогам. На привалах падали от усталости на землю, а пожилой офицер, который ими командовал, с руганью заставлял подниматься.

- Мы на него злились, а он нас спасал, боялся, что застудимся, - говорит Мария Филипповна. И все-таки заболела тогда воспалением легких. А когда выздоровела, быстро, за три дня, выучилась на военную регулировщицу. Смертельно опасная профессия на войне...

Много раз за войну смерть подбиралась близко. В Симферополе едва регулировщицы спрыгнули с грузовика, в него попала бомба. А в 1944-м, уже в Белоруссии, Маша тяжело заболела малярией.
Лекарств не было, врачи уже готовились ее хоронить. Спасла соседка по палате, у которой в сумке оказалась нужная ампула. Когда Лиманскую готовили к выписке, спасительница умерла…

С фронта Маша писала маме: "Если зайдет к тебе солдат, обязательно накорми его".

На посту регулировщицы должны были стоять по четыре часа. А зачастую - дежурили и по восемь. Случалось, падали в обморок от жары и усталости. Любимая погода - дождь, когда немцы не бомбили.

Но весной 1945 года они по-детски радовались солнцу! В тот день девушки регулировали движение на только что отбитой у фашистов площади у Бранденбургских ворот.

Как Евгений Халдей сделал свой знаменитый снимок, Мария Филипповна не помнит. Говорит, регулировщиц тогда многие фотографировали. Потом из проезжающих машин, случалось, корреспонденты бросали им под ноги фотокарточки. А запомнилась другая встреча у Бранденбургских ворот. 2 мая рядом затормозил водитель, радостно крикнул: "Победа, сестричка!". Протянул ей сверток, мол, больше подарить нечего, и уехал. Развернула - а там красивые туфельки-лодочки...

Она вернулась домой в августе 1945 года. Два километра еще оставалось до Старой Полтавки, когда Маруся не выдержала, спрыгнула с подводы и, оставив вещмешок, вброд перешла речку Еруслан, побежала короткой дорогой через поля. Так хотелось побыстрее обнять маму, сестру и брата.

В 1982 году в больницу, где Мария Филипповна работала санитаркой, пациентке-учительнице принесли журнал "Работница". А в нем - снимок молоденькой Маши на фоне Бранденбургских ворот. Только фамилия в подписи другая. Учительница написала в редакцию. И вскоре Мария Филипповна получила письмо от автора снимка с извинениями. И большими фотографиями 1945 года из майского Берлина.

Родина, 2020, № 9

Рубрика «Давайте вспомним про войну»

«Давайте вспомним про войну»

То футбольное поле
Пулеметы косили.
Было символом боли,
Стало символом силы!

Так о легендарном матче 2 мая 1943 года писал поэт Олег Дмитриев. Правда, тот клочок земли, на котором практически сразу после знаменитого Сталинградского сражения сошлись две команды, московский «Спартак» и местное «Динамо», футбольным полем язык с трудом поворачивается.

Два основных стадиона в городе, «Трактор» и «Динамо», были практически полностью разрушены. Что-то похожее на арену удалось найти только на окраине города - заводской стадион «Азот». Чтобы провести здесь игру сотни добровольцев восстанавливали трибуны, отгоняли военную технику, занявшую то место, где раньше был зеленый газон, ровняли поле, закапывали воронки от разорвавшихся артиллерийских снарядов.

...Из вратарской площадки носком
Пустотелую гильзу откинув,
Наблюдал за своим «Спартаком»
Знаменитый голкипер Акимов.

Так описывал происходящее все тот же поэт Дмитриев, посвятивший матчу большое стихотворение. Та игра вообще вошла в историю. Матч в разрушенном Сталинграде вызвал небывалый ажиотаж. Волна докатилась даже до Лондона, где местная пресса, обычно со свойственным родоначальникам футбола снобизмом смотревшая на отечественных мастеров, удивлялась мужеству участников спортивного праздника…

«Если русские в Сталинграде играют в футбол, значит они уверены, что все будет в порядке», - написала чуть позже главная английская газета Times.

И ведь на поле вышли не просто любители. С одной стороны играла команда лучших мастеров в стране, которая даже на время боевых действий не бросала спорта - обладатели кубка и чемпионы, московский «Спартак». Но кем были их соперники, представлявшие город, который сравняли с землей? То был сплав из лучших футболистов покоившегося под руинами Сталинграда - те, кто выжил и был в силах бить по мячу.

«Это похоже на чудо, но такой матч действительно состоялся. Честно говоря, мы не ожидали встретить в лице наскоро сколоченной команды серьезных соперников. И жестоко ошиблись. Вчерашние фронтовики, а в прошлом опытные мастера Ермасов, Беликов, Шляпин, Плонский, Колосов смогли организовать надежную оборону своих ворот, а моментами остро контратаковали. Во время одной из таких атак Шляпин красивым продольным пасом вывел в нашу штрафную Моисеева. Последовал сильнейший удар. Мяч шел в правый верхний угол. Я попробовал достать его, но не смог», - вспоминал ту игру легендарный вратарь «Спартака» Анатолий Акимов.

Так та встреча и завершилась - победой местной командой над сильнейшими футболистами страны со счетом 1:0. Да и глупо было бы надеяться, что герои, отстоявшие свой город, не справятся с такой плевой задачей, как не пустить кожаный мяч в свои ворота.

Победу ликованием встретили более 10 тысяч человек, которые пришли поболеть за своих. Раненые, изможденные войной, убитые горем, познавшие горечь лишения жители Сталинграда светились от счастья и плакали от радости, когда их команда забивала гол - мир возвращался на многострадальную землю.

Тот стадион был рассчитан максимум на 3 тысячи человек, но вместил в три с половиной раза больше - вот что значила игра для наших соотечественников.

Не было в той встрече проигравших. Несмотря на счет на поле, как и на трибунах, были одни победители. Пока одни забивали гол, а вторые его пропускали, выигрывали и проигрывали не команды. Выигрывал спорт, а проигрывала война.

Физкультура и спорт, 2020, № 9

Рубрика «Давайте вспомним про войну»

«Давайте вспомним про войну»

На войне, как и в мирной жизни, есть профессии «громкие», которые у всех на устах, и есть профессии «тихие», обойденные вниманием писателей и кинематографистов. Одной из таких профессий стала служба военного переводчика. Их насчитывалось на фронтах чрезвычайно мало: один на дивизию, в редких случаях - один на полк. Но без этих людей, владеющих языком противника, умеющих свободно ориентироваться в трофейной документации, вылавливать из эфира нужные сведения, трудно было подготовить и провести бой.

1 февраля 1940 г. совместным приказом наркоматов обороны и просвещения в Москве учредили Военный факультет при Втором Московском государственном педагогическом институте иностранных языков (МГПИИЯ) с задачей подготовки военных преподавателей английского, немецкого и французского языков.

7 февраля состоялось торжественное открытие первого в стране языкового военно-педагогического факультета. 8 февраля 1940 года начались занятия. Военфак возглавил генерал-майор Николай Николаевич Биязи. Потомок итальянских переселенцев, он в молодости учился в театральном училище, выступал на сцене, в годы первой мировой войны стал Георгиевским кавалером. Прекрасный лингвист и одареннейший человек, Н.Биязи владел четырнадцатью иностранными языками.

Сразу после начала войны факультет перешел на ускоренную подготовку переводчиков. Вскоре в Москву стали поступать первые захваченные на фронте вражеские документы. На факультете было срочно создано бюро перевода трофейных материалов. Несмотря на чрезвычайно напряженную учебную работу, преподавательский состав и слушатели старших курсов в течении первых месяцев войны перевели и обработали для Генерального штаба большое количество поступавших с фронта документов, работая иногда целыми сутками и неделями.

В октябре 1941 г. последовал приказ НКО ССССР об эвакуации Военного факультета в город Ставрополь-на Волге. Переезд проходил очень организованно, слушатели проявили высокую дисциплированность. Факультет сумел захватить с собой, в основном, всю учебную базу, оборудование учебных кабинетов и многое другое.

Прибыв в Ставрополь, Военный факультет столкнулся с дополнительными трудностями. Необходимо было разместить личный состав, оборудовать и заново построить аудитории, оснастить учебные и специальные кабинеты, создать минимум бытовых условий. Было невероятно трудно.

Вот как об этом вспоминает Н.Н. Биязи: «После нескольких дней плавания, мы прибыли в Ставрополь. Нам отвели помещение кумысолечебницы «Лесное». Слушатели разместились быстро. Помещений не хватало. Достаточно сказать, что в комнате отдыха на втором этаже мы умудрились втиснуть 40 коек для слушательниц. Не лучше было и в других помещениях, но мы оставили свободными клуб со зрительным залом, в котором читались лекции, а по вечерам шли репетиции и давались на иностранных языках концерты самодеятельности. Краткосрочные курсы разместили в самом Ставрополе, в пустующем здании школы. Слушатели перешли на самообслуживание. Они отправились заготавливать дрова… Вскоре жизнь вошла в свою колею, начались регулярные занятия по 10 часов в день».

Рассказывает Нина Арзуманова, заведующая кафедрой европейских языков: «Работать приходилось много, занимались в три смены. Уставали страшно. Но не унывали – очень интересно учить, передавать знания. После занятий, поздно вечером, готовились к следующему дню. Сидели все вместе за одним столом и боялись засмеяться, чтобы не погасить коптилку. Свет давали только в главное здание, да и то иногда выключали. Тогда в темноте, чтобы не видели курсанты, залезали с ногами на стол, чтобы согреться и рассказывали по-немецки все, что знали, читали и видели.
Зима выдалась очень холодная. Мерзли страшно. На комнату получали на дрова сырое бревно. Есть хотелось всегда. Хлеб (400 г. в день) съедали быстро, зимой его замерзший приходилось рубить топором. Ели чаще всего горох и пшенку. Выручали семечки. Летом даже за малиной в лес бегали. Только ляжешь спать - тревога. Быстро одеваешься и бежишь на построение. Первое время некоторые девчата надевали сапоги на босую ногу, - от начальства попадало. Какой большой радостью были письма. Писали нам много ученики с фронта. Почтальон привозил письма в мешке и выкрикивал фамилии счастливцев. Чего только не было в этих фронтовых треугольниках - и стихи, и даже объяснения в любви. А какие вечера самодеятельности закатывали. В общем, жили одной дружной семьей».

Всего за годы войны институт подготовил более четырех тысяч специалистов. Они воевали на всех фронтах, вместе со всеми переносили тяготы жизни в партизанских отрядах и десантах. Много переводчиков трудилось при штабах. Переводчик штаба Донского фронта Л. Безыменский допрашивал фельдмаршала Паулюса, переводчик маршала Жукова А. Мицкевич работал при подписании акта о капитуляции Германии. В. Кожемякин помогал первому коменданту Берлина генералу Н. Берзарину. Этот список очень большой. В воинских частях переводчики числились в составе разведотделов и выполняли огромный объем работы. Некоторые переходили на оперативную работу и получали командировки в глубокий тыл противника. Иногда такие командировки длились по многу лет. У всех по-разному сложилась послевоенная судьба, но они гордились, что защищали Родину.

(Ставрополь: фронт и судьбы : сборник очерков. – Тольятти, 2004.- 183 с.)

Рубрика «Давайте вспомним про войну»